Люди используют штуковины, называемые телефонами, потому что ненавидят быть вместе, но очень боятся оставаться одни.
Даже сотни смертей в кино, не сравнятся с одной настоящей. Тем более, если умирает человек, которого ты знал, пусть даже и не особо близкий. Чувства совершенно иные. Это так невыносимо странно и сложно осознаваемо!Вот только что был человек, с которым ты общался и вот уже говоришь о нём в прошедшем времени. Меня слишком впечатлила весть о двух смертях, в один день, с промежутком не больше часа, совершенно непохожих друг на друга людей. Один молодой мужчина, другая среднего возраста женщина. С одним я была знакома лично, о другой только слышала мельком из родительских уст. Сделать я ничего не могу, и даже утешить кого-то не в моих силах. Но какие-то мои скрытые чувства выплеснулись в стихотворение.
О мёртвых гадостей не говорят,
Им лишь цветы приносят на могилу,
И устремляя в небо тусклый взгляд
У неба просят гибели причину.
И ходят, отвечая невпопад:
«Как жаль, печально, грустно, умер».
И что-то вспоминают наугад,
И мозг работает, как будто зуммер.
Так мало жил, а может, прожил много.
Какая разница? Нам не вернуть потерь.
Вот по щеке скатилась одиноко
Слеза. Но смысл в ней теперь?
Не возвратить уже тех дней минувших,
Когда с покойным время проводил.
И дом теперь его, в глазах потухших,
Являет землю у кладбищенских могил.
Теперь не важно, что душа бессмертна,
Что человек как бы живёт, пока
Живут о нём воспоминанья беззаветно.
Всё это - утешенье, ерунда!
Скорбящие окованы печалью,
Ушедшего они за всё простят.
Их мучит боль под чёрною вуалью.
О мёртвых гадостей не говорят.
О мёртвых гадостей не говорят,
Им лишь цветы приносят на могилу,
И устремляя в небо тусклый взгляд
У неба просят гибели причину.
И ходят, отвечая невпопад:
«Как жаль, печально, грустно, умер».
И что-то вспоминают наугад,
И мозг работает, как будто зуммер.
Так мало жил, а может, прожил много.
Какая разница? Нам не вернуть потерь.
Вот по щеке скатилась одиноко
Слеза. Но смысл в ней теперь?
Не возвратить уже тех дней минувших,
Когда с покойным время проводил.
И дом теперь его, в глазах потухших,
Являет землю у кладбищенских могил.
Теперь не важно, что душа бессмертна,
Что человек как бы живёт, пока
Живут о нём воспоминанья беззаветно.
Всё это - утешенье, ерунда!
Скорбящие окованы печалью,
Ушедшего они за всё простят.
Их мучит боль под чёрною вуалью.
О мёртвых гадостей не говорят.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
Евгений Евтушенко